Cogito

Cogito

"–… А что же вы не берете его к себе, в свет?
– Он не заслужил света, он заслужил покой…".

" … смотри, вон впереди, твой вечный дом, который тебе дан в награду… а прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я…".

"Повернуть скорпиона? Повернуть ящерицу?"

– Скорпион или ящерица, Кристина? Выбирай!
Она стояла с низко опущенной головой, длинные вьющиеся волосы бросали на лицо густую тень. Потом медленно, будто во сне, шагнула вперед. Когда Эрик встретил ее взгляд, то не узнал своего ангела. Ее глаза, прекрасные небесно-голубые глаза, были абсолютно безумны. Рука опустилась на крышку шкатулки.
– Нет! Кристи… – остаток имени растворился в грохоте взрыва.
***
Ощущение было незнакомым, но вряд ли неприятным. Лежать на чем-то мягком и чувствовать на лице тепло… чуть щекочущее, нежное. Он открыл глаза и тут же зажмурился. Он лежал на кровати в просто обставленной комнате. Собственно, кроме кровати, небольшого шкафа, стола и камина в комнате не было ничего… кроме солнечного света. Солнечный свет, золотой, как ее волосы, заливал все кругом теплой глазурью. Беспощадно, сказал бы Эрик, если бы не чувствовал себя так спокойно, безопасно, как никогда прежде в жизни. Чуть нахмурившись, он попытался вспомнить, что предшествовало его сну… Кристина… Кристина…
– Эрик, – дверь бесшумно отворилась, и она шагнула через порог, в простом светлом платье. – Как хорошо. Ты спал так долго, любовь моя, я было подумала…
– Что ты сказала, повтори… – прошептал он.
– Ты долго спал…
– Нет, другое…
– Но Эрик, любимый, я ничего больше не говорила…
Что-то было не так… То как она смотрела на него. Раньше никто не смотрел на него… как на других. За свою долгую и одинокую, но все же не лишенную взглядов человеческих существ жизнь, Эрик привык к тому, что люди либо впивались взглядом в маску, либо столь же старательно избегали смотреть на нее. Его маска… маска… Эрик вскинул руки к лицу, пытаясь защитить обнаженное лицо от ее прямого, открытого взгляда. Но то, что он ощутил под руками, было так неестественно… невероятно… необычно… или, напротив, слишком обычно. Кожа его лица на ощупь был такой гладкой…
– Эрик…
– Кристина, дай мне зеркало, – его голос предательски дрожал.
– Зеркало? – даже не видя ее лица, он почувствовал, как она хмурится. – Но здесь нет зеркал… Подожди, я знаю, что делать.
Он услышал быстрые удаляющиеся шаги, движение за стеной, мелодичный звук льющейся воды. Все это время он не решался отвести руки от лица. Потом она вернулась и негромко позвала его.
– Подойди.
На столе стоял большой глиняный кувшин, наполненный водой. Внутри уже успел спрятаться солнечный зайчик, дразня Кристину, которая, стоя рядом и легко улыбаясь, прикрыла глаза рукой. Эрик встал и с трудом, будто после долгой болезни, подошел ближе, тяжело опираясь о поверхность стола. Призвав на помощь все мужество, что было в его сердце, он наклонился вперед, встречаясь взглядом с отражением. Сперва – его руки дрожали, и поверхность воды покрылась мелкой рябью – ему показалось, что собственные ощущения обманули его, и из воды на него смотрит тот же монстр, что и всегда, невыразимо уродливый, жалкий. Тихо застонав, он начал оседать на пол, но руки Кристины удержали его.
– Посмотри еще раз.
Она крепко обняла его, прижавшись щекой к его щеке и так, вместе, они отразились на глади воды. Нежный юный белокурый ангел и зрелый темноволосый мужчина с беспокойными янтарными глазами, не монстр и не ангел, не красивый и не уродливый, обычный человек с обычными чертами лица.
Он не мог этого вынести. Часто, в его беспощадных кошмарных снах, он видел себя таким, но никогда еще Кристина, невинная Кристина, не была частью этого фарса, богом проклятого бенефиса, балаганного представления его лица. Он хотел разбить кувшин на сотни мельчайших осколков, чтобы остановить, положить конец этому сну, но руки отказались его слушаться. И, в то время как одна часть его сознания билась в судорогах, другая, новая и более мудрая, вложила в его уста тихие слова.
– Я должен привыкнуть.
***
"Ко всему привыкаешь". Ирония этих слов оставалась недоступной ему при жизни. Но здесь и сейчас он начал осознавать ее в полной мере. И то еще, что за этими словами скрывалась правда… как и за любыми другими, если все слова – ложь. Но все это не имело значения. Ведь он был не один.
Кристина, нежная и верная Кристина, была с ним рядом. Он знал, догадывался – как. Не знал лишь – почему.
***
Едва ли не больше мужества, чем для взгляда в зеркало, понадобилось Эрику, чтобы пересечь порог их дома. Кристина со смехом уверяла, что ему понравится вид с крыльца и что их соседи – милые и приятные люди. Но он боялся. Странно, что он вообще мог ощущать страх, ведь все наши страхи произрастают из единственного источника – страха перед вечностью. Наконец, Кристине удалось уговорить его. Выходя за порог, Эрик невольно зажмурился. Лишь потом, крепко сжав руку любимой, открыл глаза. Какие бы картины не строило его богатое воображение, открывшийся его взору пейзаж стоил большего. Идиллический, умиротворяющий. Склон холма, плавно спускающийся к реке, одетый солнечным светом. И вода – вовсе не темные глубокие струи Стикса, а прозрачная изнанка неба. Эрик глубоко вдохнул теплый пьянящий воздух и тихо рассмеялся, почувствовав кожей легкое дуновение ветра. Кристина скользнула в его объятия, переливчатым звоном колокольчика подхватывая смех. Так, рука к руке, они спустились на землю и вышли за калитку.

Используются технологии uCoz